60457
17
Немецкие генералы мечтали одеваться, как Советские солдаты.
«Большевики превосходят нас своими куртками и брюками на вате да валенками».
Давайте попробуем взглянуть на Великую Отечественную войну глазами немцев, глазами командира 98-й немецкой пехотной дивизии Мартина Гарайса. 98-я дивизия – типичное пехотное соединение вермахта, прошедшее долгий и нелегкий боевой путь от похода во Францию и заканчивая сумасшедшей мясорубкой в Крыму. Пешим маршем дивизия отмеряла тысячи километров чужой земли, обильно полив ее немецкой кровью. С самых первых дней войны с Советским Союзом немцы уяснили, что легкая прогулка закончилась, и воевать с советскими солдатами придется всерьез. Самым же тяжелым испытанием стали русские морозы, к которым европейские солдаты оказались просто не готовы.
Вот лишь несколько фотографий и цитат из книги Мартина Гарайса, показывающие реалии войны в России.
Давайте попробуем взглянуть на Великую Отечественную войну глазами немцев, глазами командира 98-й немецкой пехотной дивизии Мартина Гарайса. 98-я дивизия – типичное пехотное соединение вермахта, прошедшее долгий и нелегкий боевой путь от похода во Францию и заканчивая сумасшедшей мясорубкой в Крыму. Пешим маршем дивизия отмеряла тысячи километров чужой земли, обильно полив ее немецкой кровью. С самых первых дней войны с Советским Союзом немцы уяснили, что легкая прогулка закончилась, и воевать с советскими солдатами придется всерьез. Самым же тяжелым испытанием стали русские морозы, к которым европейские солдаты оказались просто не готовы.
Вот лишь несколько фотографий и цитат из книги Мартина Гарайса, показывающие реалии войны в России.
×
Главный удар врага сейчас направлен на Горки. В 8 часов утра начинается атака на восточную окраину Горок, где стоит 3-й батальон 282-го пехотного полка, советским парашютно-десантным полком совместно с десятком танков Т-34 и КВ-1.
Не обращая внимания на оборонительный огонь, танковый клин прорывает слабую линию немецкого фронта и внедряется в ряды пехоты. Перескакив из одного укрытия в другое, беззащитные и ошеломленные немецкие пехотинцы пытаются бежать к излучине Нары, с тяжелым сердцем оставляя своих раненых.
Остатки батальона собираются под крутым склоном у реки. Позже им удастся соединиться со 2-м батальоном своего полка севернее Ольхова. Потери ужасающи.
До батальона Эммерта на основных позициях батальона доносится приглушенный гул тяжелых моторов Т-34, а затем беда обрушивается и на его бойцов. Даже здесь, в деревне, старые деревья не могут сдержать продвижение стальных колоссов. И именно здесь проявляется их полное превосходство.
Не обращая внимания на оборонительный огонь, танковый клин прорывает слабую линию немецкого фронта и внедряется в ряды пехоты. Перескакив из одного укрытия в другое, беззащитные и ошеломленные немецкие пехотинцы пытаются бежать к излучине Нары, с тяжелым сердцем оставляя своих раненых.
Остатки батальона собираются под крутым склоном у реки. Позже им удастся соединиться со 2-м батальоном своего полка севернее Ольхова. Потери ужасающи.
До батальона Эммерта на основных позициях батальона доносится приглушенный гул тяжелых моторов Т-34, а затем беда обрушивается и на его бойцов. Даже здесь, в деревне, старые деревья не могут сдержать продвижение стальных колоссов. И именно здесь проявляется их полное превосходство.
«Каждый из тех, кто идет напролом сотни километров на Москву, видит перед собой этот город как наяву. И только вечерами, когда на темном небе зажигаются бледные звезды, только тогда над северо-восточным горизонтом зенитная артиллерия освещает своим огнями, таинственными и бесшумными, реальную столицу.
Длинные белые щупальца выхватывают из темноты причудливые очертания города. Всякий, кто их видел, задавался вопросом: удастся ли когда-нибудь ступить на его мостовые?
Длинные белые щупальца выхватывают из темноты причудливые очертания города. Всякий, кто их видел, задавался вопросом: удастся ли когда-нибудь ступить на его мостовые?
Перешедший к "наступательной обороне" большевик развернул активную пропаганду, сбрасывая с воздуха листовки. Население призывается: "Товарищи, идите в леса! Мы выжжем ваши деревни, занятые нацистскими свиньями!"
К немецким солдатам воззвания звучали так: "Переходите на нашу сторону! Гарантируем вам хорошее питание, медицинскую помощь и по окончании войны возвращение домой!" Гнусная, невиданная ложь! Солдаты 98-й пехотной дивизии хорошо понимали, что война с большевиками только тогда подойдет к концу, когда последний из них будет лежать бездыханным».
К немецким солдатам воззвания звучали так: "Переходите на нашу сторону! Гарантируем вам хорошее питание, медицинскую помощь и по окончании войны возвращение домой!" Гнусная, невиданная ложь! Солдаты 98-й пехотной дивизии хорошо понимали, что война с большевиками только тогда подойдет к концу, когда последний из них будет лежать бездыханным».
Ударил внезапный мороз. Березы покрылись инеем. К этому времени подоспели зимние шинели и перчатки - но только для водителей. Капля в море! В укрытиях пустые канистры из-под давно исчезнувшего бензина используются в качестве печурок.
Заболевания, прежде подавляемые в пылу сражений, повылезали наружу. Командир 290-го пехотного полка полковник Зауерброй препровожден в полевой госпиталь. Командование полком принимает на себя подполковник фон Бозе.
Обер-лейтенант доктор Эммерт, подхвативший одновременно дифтерию и скарлатину, с температурой 40,5 градуса перевозится в тыл. Майор Муке, командир инженерно-саперного батальона, умирает от чрезмерной нагрузки, его место занимает обер-лейтенант Лэпп. Соответственно велики и потери по болезни и в рядовом составе.
Морозы крепчают. Начинаются метели. По ночам не дают покоя огневые налеты и нападения разведгрупп неприятеля в совершенно неожиданных местах.
Заболевания, прежде подавляемые в пылу сражений, повылезали наружу. Командир 290-го пехотного полка полковник Зауерброй препровожден в полевой госпиталь. Командование полком принимает на себя подполковник фон Бозе.
Обер-лейтенант доктор Эммерт, подхвативший одновременно дифтерию и скарлатину, с температурой 40,5 градуса перевозится в тыл. Майор Муке, командир инженерно-саперного батальона, умирает от чрезмерной нагрузки, его место занимает обер-лейтенант Лэпп. Соответственно велики и потери по болезни и в рядовом составе.
Морозы крепчают. Начинаются метели. По ночам не дают покоя огневые налеты и нападения разведгрупп неприятеля в совершенно неожиданных местах.
Большевистский "особый батальон" темной ночью по глубокому снегу через лес заходит в наш тыл вплоть до места расположения командного пункта корпуса. По тщательно разработанному плану в спящий населенный пункт врывается разделенный на многочисленные группы батальон в составе 330 красноармейцев, коммунистов и комсомолок с ручными гранатами, автоматами и бутылками с "коктейлем Молотова". К счастью, наши войска уже не спят! Часовые поднимают тревогу вовремя. И тем не менее есть потери: 19 убитых, 29 раненых.
Пройти по следу прошедшего слаломом в густом заснеженном лесу батальона не удается. Он появился словно призрак и как призрак растворился.
Лишь возвращавшиеся с линии фронта к КП командир 282-го пехотного полка с командиром связистов фельдфебелем Несвета в 30 м впереди заметили промелькнувший взвод лыжников, пересекший их путь: шапки-ушанки, натянутые на уши, глаза, устремленные на передового, бег, точно в струнку, вооружение до зубов - и всё.
Следы заметает поземка. Оба очнулись только от ударившего в побледневшие лица снежного вихря и едва распрямились, чтобы двигаться дальше, стряхнув белое наваждение.
Пройти по следу прошедшего слаломом в густом заснеженном лесу батальона не удается. Он появился словно призрак и как призрак растворился.
Лишь возвращавшиеся с линии фронта к КП командир 282-го пехотного полка с командиром связистов фельдфебелем Несвета в 30 м впереди заметили промелькнувший взвод лыжников, пересекший их путь: шапки-ушанки, натянутые на уши, глаза, устремленные на передового, бег, точно в струнку, вооружение до зубов - и всё.
Следы заметает поземка. Оба очнулись только от ударившего в побледневшие лица снежного вихря и едва распрямились, чтобы двигаться дальше, стряхнув белое наваждение.
Неожиданным налетом враг поражает позиции истребительно-противотанкового батальона и захватывает к тому же позиции 2-й роты.
Кажется, мы с Россией основательно просчитались! Очень скоро каждый на собственном опыте убедится, что Верховное командование предавалось иллюзии по поводу России, ее руководства, ее мощи и возможностей."
Кажется, мы с Россией основательно просчитались! Очень скоро каждый на собственном опыте убедится, что Верховное командование предавалось иллюзии по поводу России, ее руководства, ее мощи и возможностей."
"В два ночи мы подошли к своей цели. Еле-еле брезжит рассвет рождественского утра. И в это святое утро мы, тридцать истощавших, заросших субъектов в летней униформе и изношенных шинелях, в непотребных перчатках и сапогах, а многие еще и легких ботинках на шнуровке, все как один в пропотевших подшлемниках, заскорузлых касках и с урчанием в животе, еле тащат ноги.
На все про все у нас осталось два пулемета и несколько худобедно действующих винтовок. К тому же дорога проходит через непроходимые сугробы, заполоняющие поля, луга, а также траншеи и окопы, в которые мы, уже без разбора, падаем, чтобы хоть как-то отдохнуть.
Потом нам определяют позицию на краю леса: пара полузанесенных окопов, через которые задувает безжалостный северный ветер, который в считаные минуты превращает и каску, и подшлемник в ледяные фигуры. После полудня ветер переходит в настоящую снежную бурю, в которой неразличим даже стоящий рядом человек. Спасаемся только сооружением снежных крепостей, а главное - иван не атакует. Но когда он подходит, мы в трансе: на нем меховые шапки, валенки, стеганые штаны и фуфайки, а поверх всего - маскхалаты!"
На все про все у нас осталось два пулемета и несколько худобедно действующих винтовок. К тому же дорога проходит через непроходимые сугробы, заполоняющие поля, луга, а также траншеи и окопы, в которые мы, уже без разбора, падаем, чтобы хоть как-то отдохнуть.
Потом нам определяют позицию на краю леса: пара полузанесенных окопов, через которые задувает безжалостный северный ветер, который в считаные минуты превращает и каску, и подшлемник в ледяные фигуры. После полудня ветер переходит в настоящую снежную бурю, в которой неразличим даже стоящий рядом человек. Спасаемся только сооружением снежных крепостей, а главное - иван не атакует. Но когда он подходит, мы в трансе: на нем меховые шапки, валенки, стеганые штаны и фуфайки, а поверх всего - маскхалаты!"
Примерно в полугорах километрах от "автострады", в ярко освещенном лесу, совершенно внезапно появляется скрытно перешедший Истью батальон лыжников и ударяет с фланга и с тыла по батальону 289-го пехотного полка, который незадолго до этого снова принял подполковник фон Бозе.
Враг буквально сминает окоченевший от холода батальон. Лишь немногим удается уйти к "автостраде". Позже подполковник фон Бозе с остатками своего батальона занимает промежуточный оборонительный рубеж северо-западнее Алешина. Всего собирается 60-70 бойцов. Судьба.
Враг буквально сминает окоченевший от холода батальон. Лишь немногим удается уйти к "автостраде". Позже подполковник фон Бозе с остатками своего батальона занимает промежуточный оборонительный рубеж северо-западнее Алешина. Всего собирается 60-70 бойцов. Судьба.
Унтер-офицер Герлах так описывает тогдашние события:
"Внезапно враг оказался сильнее нас. Холод заморозил нашу волю. Мы все промерзли насквозь, и этому не видно конца. Никакой защиты от вьюг и метелей.
Большевик превосходит нас своими куртками и брюками на вате да валенками. И как мала, как ничтожно мала горстка нас, оставшихся! Единственное, что нас поддерживает, - это мысли о нашем долге и о Германии".
Теперь уже нет и малейшей возможности отойти, а честнее, "убежать" на юго-запад обходным путем. Единственная дорога проходит через узкое горлышко въезда в Малоярославец.
"Внезапно враг оказался сильнее нас. Холод заморозил нашу волю. Мы все промерзли насквозь, и этому не видно конца. Никакой защиты от вьюг и метелей.
Большевик превосходит нас своими куртками и брюками на вате да валенками. И как мала, как ничтожно мала горстка нас, оставшихся! Единственное, что нас поддерживает, - это мысли о нашем долге и о Германии".
Теперь уже нет и малейшей возможности отойти, а честнее, "убежать" на юго-запад обходным путем. Единственная дорога проходит через узкое горлышко въезда в Малоярославец.
Майор Аберле, сражающийся вместе со своими бойцами, получает сквозное ранение в бедро. Вокруг повсеместно кипит рукопашный бой. Легкие сани, на которые погрузили смертельно раненного, через несколько метров ломаются.
Нести раненого на руках по глубоким сугробам не получается. Адъютант, унтер-офицер медицинской службы и связист напрасно хлопочут над своим командиром.
Обстрел вклинившегося в наземный бой советского самолета кладет конец страданиям истекающего кровью Аберле: он мгновенно погибает от выстрела в шею. По радио передается сообщение о полномасштабной акции на родине по сбору шерстяных и меховых вещей, а также лыжного снаряжения для бойцов Восточного фронта - только теперь!
Нести раненого на руках по глубоким сугробам не получается. Адъютант, унтер-офицер медицинской службы и связист напрасно хлопочут над своим командиром.
Обстрел вклинившегося в наземный бой советского самолета кладет конец страданиям истекающего кровью Аберле: он мгновенно погибает от выстрела в шею. По радио передается сообщение о полномасштабной акции на родине по сбору шерстяных и меховых вещей, а также лыжного снаряжения для бойцов Восточного фронта - только теперь!
Переутомление и обморожения нарастают в эти дни как снежный ком, особенно в среде неопытных в таких делах бывших связистов и штабных.
Недооценивая серьезность положения и состояния войск, приказом сверху - невзирая на протесты командования дивизии - снова бросаются в атаку на Потресово остатки 289-го пехотного полка, усиленного военными инженерами и стрелками из Малоярославца.
И самоубийственный приказ действительно приводится в исполнение. Атака начинается с рассветом чуть не по пояс в глубоком снегу на открытой на многие километры местности и перед деревней захлебывается под огнем неприятеля.
В тактическом плане совершенно не подготовленный для ведения боевых действий в зимних условиях, полк заявился без рот тяжелого оружия, без полевых кухонь, без зимнего обмундирования и оснащения, в летних униформах западного образца! Самоуверенность вновь прибывших рот стремительно тает при соприкосновении с горькой действительностью. Еще восемь дней назад нежившиеся в Шербурге, сейчас они бороздят глубокий, по пояс, снег навстречу неприятелю.
Тяжелые боевые потери и обморожения сводят на нет их значимость. В противоположность этому лыжные части противника, благодаря своей мобильности, набирают преимущество над привязанным к опорным пунктам подразделениям дивизионной пехоты. Опасность обхода и возможности быть отрезанными во многом определила решение сдать эти деревни и продолжить отступление.
Все санитарные службы изо дня в день стоят перед неразрешимой задачей. Не щадя сил они с начала отступления оказывают медицинскую помощь немыслимому наплыву раненых и обмороженных: в Марютине, Медыни, Мятлеве, Барановке.
Недооценивая серьезность положения и состояния войск, приказом сверху - невзирая на протесты командования дивизии - снова бросаются в атаку на Потресово остатки 289-го пехотного полка, усиленного военными инженерами и стрелками из Малоярославца.
И самоубийственный приказ действительно приводится в исполнение. Атака начинается с рассветом чуть не по пояс в глубоком снегу на открытой на многие километры местности и перед деревней захлебывается под огнем неприятеля.
В тактическом плане совершенно не подготовленный для ведения боевых действий в зимних условиях, полк заявился без рот тяжелого оружия, без полевых кухонь, без зимнего обмундирования и оснащения, в летних униформах западного образца! Самоуверенность вновь прибывших рот стремительно тает при соприкосновении с горькой действительностью. Еще восемь дней назад нежившиеся в Шербурге, сейчас они бороздят глубокий, по пояс, снег навстречу неприятелю.
Тяжелые боевые потери и обморожения сводят на нет их значимость. В противоположность этому лыжные части противника, благодаря своей мобильности, набирают преимущество над привязанным к опорным пунктам подразделениям дивизионной пехоты. Опасность обхода и возможности быть отрезанными во многом определила решение сдать эти деревни и продолжить отступление.
Все санитарные службы изо дня в день стоят перед неразрешимой задачей. Не щадя сил они с начала отступления оказывают медицинскую помощь немыслимому наплыву раненых и обмороженных: в Марютине, Медыни, Мятлеве, Барановке.
К вечеру прибывает 308-й полицейский батальон из Варшавы. До зубов вооруженный и... подготовленный к зиме (!). Естественно, он тут же воспринимается как желанное подкрепление и перебрасывается на угрожающий северный фланг.
Оснащение и устрашающий вид полицейского батальона дают надежду на значительное пополнение боеспособного контингента. Ха! Напрасные чаяния!
Утром 13 января создается критическая ситуация. Неудержимый натиск большевика сминает полицейский батальон и прорывается в город. Тут же возникает паника, и батальон в спешке отступает. В нервах они бросают оружие, лыжи, тулупы, салазки и бегут группами и поодиночке назад, к "автостраде".
Оснащение и устрашающий вид полицейского батальона дают надежду на значительное пополнение боеспособного контингента. Ха! Напрасные чаяния!
Утром 13 января создается критическая ситуация. Неудержимый натиск большевика сминает полицейский батальон и прорывается в город. Тут же возникает паника, и батальон в спешке отступает. В нервах они бросают оружие, лыжи, тулупы, салазки и бегут группами и поодиночке назад, к "автостраде".
В глазах рябит от ослепительно-яркого солнечного света, снег сверкает, мороз минус 32 градуса. Щеки горят, глаза слезятся. От такого мороза не спасают обычные для западноевропейских зимних условий теплые вещи. Радиаторы в машинах, несмотря на глизантин, замерзают, как и аккумуляторы радиостанций, вода в карбидных лампах, а на линии фронта – даже ружейная смазка. Кажется, мы с Россией основательно просчитались! Очень скот! ро каждый на собственном опыте убедится, что Верховное командование предавалось иллюзии по поводу России, ее руководства, ее мощи и возможностей.
Теперь уже никто не помышляет о дальнейшем наступлении на Москву. Снег заметает все, все желания, надежды и планы. Должно быть, поэтому вышедший приказ об «окончательном переходе к обороне» всеми воспринят как само собой разумеющееся. За это уже многие недели говорит и инстинкт самосохранения. Снегопадам не видно конца, температура тоже скачет то вверх, то вниз.
Теперь уже никто не помышляет о дальнейшем наступлении на Москву. Снег заметает все, все желания, надежды и планы. Должно быть, поэтому вышедший приказ об «окончательном переходе к обороне» всеми воспринят как само собой разумеющееся. За это уже многие недели говорит и инстинкт самосохранения. Снегопадам не видно конца, температура тоже скачет то вверх, то вниз.
Снова начинается густой снегопад. Севернее «автострады» враг вводит свежие силы: части гвардейской дивизии и опять парашютно-десантные войска. 23 декабря все сомнения развеиваются и подтверждаются самые худшие опасения: дан приказ на отход. Действительно, зимнее отступление в России! Эта территория, стоившая дивизии стольких жертв, теперь должна быть оставлена. Не только оставлена – отдана! Предстоит «солдатское Рождество», ночь, которую каждый, кто ее переживет, вовек не забудет.
Еще крутые истории!
- Ситуации, в которых люди почувствовали себя неловко из-за собственной невнимательности
- Что бывает, если пить радий на протяжении трёх лет
- Истории знакомств, которые привели к долгим и серьёзным отношениям
- "Очнулась, когда уже отдавала свою золотую цепочку": пользователи рассказали, как попались на развод цыганок
- Нелепые причины, по которым людям отказали в работе
Новости партнёров
реклама
А она не говорила, что зимой 43 г было -43 град. ?!
Реальные данные метеонаблюдений в тот период, при желании можно найти в И-нет и без всяких бабуль...
Я помню, как в 90-е у меня дома кроме старенького обогревателя (электрический, при плановых отключениях света) - никакого отопления не было, а морозы - за -30, и при том - детей в семье нас трое. Надо было спать, кушать, и уроки делать, и всё - при лютом холоде. И ничего - нормально жили, учились.
И эти придурки нас хотят сломать. Ага, губу закатайте. "Нас бьют - мы крепчаем", - вот это наша поговорка, и чем сильнее вы на нас давить будете - тем сильнее от нас ответка придёт, это даже не вопрос. Даже каждый ребёнок, каждая травинка, каждая пядь земли нашей - будет воевать против вас. "Наше дело правое, мы - Победим".
Считаю, что не нужно могил врага на нашей земле - сгинули и сгинули. Но тела своих бойцов нужно поднимать.